Дорогие друзья, мы никогда не думали, что нам придется писать, а вам читать такие строки: с июля газета «Первое сентября» перестает выходить.

Наступает новое время для страны, для школы, для учителей и учеников. И в этом времени нет места для газеты Симона Соловейчика. Она была рождена в другие годы и для другого; в этом ее мощь и ее уязвимость. Как и все мы – те, кто всерьез выбрал «ПС», заново родившиеся в начале девяностых, – она явилась на свет на волне веры в то, что историю можно направить, свершить, уйдя от советского опыта тотальной директивности; разумным, мирным словом можно изменить школу и учителя, опереться на лучшее в каждом – на человеческое в человеке.

Возможно, это была очень наивная вера. Но и у наивности есть своя сила, невидимая и недооцененная. Слова Цветаевой «отказываюсь выть с волками площадей» тоже могут показаться очень наивными: отказываешься – и что? Что дальше-то? Но в какие-то моменты «наивность» – так зовут ее люди, искушенные, как им кажется, в реальной, практической, далекой от идеализма жизни, – становится силой прямого действия.

Так мы жили все минувшее десятилетие нового века: пока постепенно сокращались гражданские свободы, пока школу все больше и больше загоняли в нечеловеческие условия, мы старались быть «вопреки», отказываясь признать то, что по уму и сердцу невозможно признать.

Но сегодня мы, те, кто делает газету «Первое сентября», уже не можем оставаться в рамках прежнего издания; не можем, как раньше, выпускать «Детный мир», «Школьное дело», «Политику образования», «Идеи. Судьбы. Времена». К великому несчастью, от нас, как нам кажется, сегодня требуется то, что противоречит самому духу газеты: признать, что худшее в человеке взяло верх.

Другие издания, которые не связаны так близко со школой и детьми, могут позволить себе такую метаморфозу. Продолжать выходить, как будто ничего не случилось. Мы – не можем...
Сегодня на календаре совсем другое первое сентября совсем другого года.

Итоги минувшего двадцатилетия – в нашем последнем, 1629-м номере, который выйдет 30 июня.